Россияне в американском «детеншн»: $30 тыс. за свободу

С начала войны в Украине около миллиона россиян покинули свою страну. Часть из них предприняла попытку попасть в США и получить здесь статус политических беженцев. Путь к свободе лежит в основном через Мексику - к американской границе.

Сегодня добраться до нее непросто. Уже в аэропорту по прилету в один из мексиканских городов россиян могут тут же отправить обратно на родину даже, если у человека уже оплачена гостиница. Особенно подозрительно мексиканские власти относятся к группам молодых людей, да еще с билетом в один конец. Но даже пройдя таможню подойти пешим ходом к границе США задача очень сложная.
До недавнего времени пограничники и сотрудники иммиграционной полиции (ICE) использовали указ трамповских времен, принятый в острую фазу пандемии COVID-19 - Title 42, продолжавший действовать и при президенте Джо Байдене. Указ разрешал не принимать к рассмотрению просьбы о предоставлении политического убежища от иностранцев в пограничном пункте, не пропуская их на территорию США. Возможно, ситуация начнет меняться после того, как федеральный судья Эммет Сулливан недавно дезавуировал действие этого указа. Пока же лучше всего добираться до пограничного пропускного пункта на автомобиле. Однако, как пишет сайт media.zona: «Уже на подъезде к КПП всех водителей проверяют американские пограничники.
Тех, у кого нет американских водительских прав, грин-карты или визы, разворачивают в обратном направлении, где машину может конфисковать мексиканская миграционная полиция. Чтобы не лишиться автомобиля, нужно договариваться — долго убеждать полицейского, что случайно свернул на пропускной пункт, или дать ему взятку».
Media.zona указывает, что, по данным Службы таможенного и пограничного контроля США (CBP), в марте в страну пытались въехать 2623 человека с российским гражданством. Пик приезда российских мигрантов в США через мексиканские пункты пропуска (не только в Тихуане) пришелся на май — 4335 человек. В июле число прибывших на границу граждан России снизилось до 2913 человек. Всего же с октября 2021-го по июль 2022 года преодолеть границу Мексики и США попытались 29697 россиян, это в два раза больше, чем за предыдущий аналогичный период.
Согласно информации газеты «Нью-Йорк таймс», в 2022 финансовом году на южной границе США американские власти обработали заявления 21763 россиян на предоставление им политического убежища. Из этого числа только в октябре 3789. Для сравнения – за весь 2020 финансовый год таких обращений было 467.
До апреля нынешнего года таким же способом пытались попасть в США и беженцы с Украины. От него отказались после того, как Белый дом инициировал программу Uniting for Ukraine.
Газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала недавно материал – журналистское расследование, в котором попыталось выяснить, как относятся к беженцам из России пограничные и иммиграционные власти США, в каких условиях содержатся россияне, оказавшиеся в иммиграционных тюрьмах после обращения за статусом политических беженцев на американской границе.
После 24 февраля семейная пара врачей-терапевтов Марина Шемитина и Борис Шевчука стала активно размещать в социальных сетях видеоролики ужасов войны в Украине и писать антивоенные призывы в Instagram. «Я обращалась к россиянам: смотрите, как все обстоит на самом деле, не верьте официальной пропаганде, - говорит Марина в интервью «Нью-Йорк таймс». – Модераторы раз за разом удаляли мои посты, а затем закрыли аккаунт».
Полиция стала настойчиво названивать родственникам врачей, выясняя, где они могут находиться. Дома они не появлялись, отдавая себе отчет: их либо арестуют за критику войны, либо призовут на нее как медицинских работников. Было принято единственное решение – бежать из страны.
В апреле пара прилетела в Мексику. Удалось добраться до американского контрольно-пропускного пункта возле Сан-Диего, где они отдали свои российские паспорта, сняли обручальные кольца, спрятав их в рюкзаке (распоряжение пограничников) и обратились за политическим убежищем.
Шесть дней россияне провели в холодных камерах без окон (их тут же разделили), а затем на самолете перевезли в Луизиану.
«Они надеялись, что сделали первый глоток свободы, - пишет корреспондент «Нью-Йорк таймс» Мирьям Джордан, - однако действительность оказалась иной: наручники и ножные кандалы, а затем перелет в отдаленные иммиграционные тюрьмы (detention centers) – «детеншен» в штате Луизиана. Снова они увидят друг друга только через полгода.
«Я был уверен, что после того, как нам удалось бежать из России, наши злоключения закончились... Увы... Я просто обессилен», - сказал Борис при встрече с журналистом в здании «детеншен» в г. Пайн Прайре (Луизиана).
Здесь уместно отметить, что, согласно действующему иммиграционному законодательству, любой иностранец, коснувшийся американской земли, имеет право обратиться за политическим убежищем. Не только тот, кто, как Марина и Борис, добровольно сдали свои паспорта, не переходя границу нелегально, но и люди, незаконно переступившие кордоны США. Закон предоставляет иностранцу возможность изложить свою историю иммиграционному судье в надежде на получение статуса политического беженца.
Просчитать, как поступят представители пограничной службы или иммиграционной полиции в отношении иностранцев сложно. Одних, и таких значительно больше, отпускают до суда после проведенного интервью, других отправляют в иммиграционные тюрьмы, многие из которых расположены в удаленных местах, что очень затрудняет поиск адвоката и общение с ним, сбор доказательств преследований на родине. Такая практика резко снижает шансы на удачный исход дела в ходе интервью с иммиграционным судьей.
Как отмечает «Нью-Йорк таймс», руководство ICE не предоставило газете статистических данных, сколько граждан конкретных стран находится в иммиграционных тюрьмах США. Однако по словам адвокатов, представляющих интересы иностранцев, в последние время число россиян, отправленных в различные «детеншнс», резко возросло. И чтобы выйти на свободу до суда им лично или их спонсорам предлагается вносить очень большие залоги. Условия же, в которых эти люди содержатся, нередко очень тяжелые. «Пропорционально, сравнительно с людьми из других стран, также обращающихся за политическим убежищем, россиян, которых оставляют за решеткой, значительно больше. Мой офис просто затоплен просьбами о помощи», - говорит в интервью с «Нью-Йорк таймс» иммиграционный адвокат из Сан-Франциско Светлана Кафф.
Джордан рассказывает о злоключениях других россиян, обратившихся за политическим убежищем на границе США.
Ольга Никитина бежала из России со своим мужем Александром Балашовым после того, как его несколько раз арестовывали и он оказывался за решеткой за выступления против властей. Ольга провела пять месяцев в той же тюрьме, что и Марина Шемитина. «Отношение к нам было, как к мусору. Я несколько раз звонила на «горячую линию» с просьбой о помощи. Никакой реакции не было». Ее супруг провел четыре месяца в «детеншн» г. Ботавиа, штат Нью-Йорк. «Один из офицеров постоянно нам говорил, - вспоминает Александр, - что мы не имеем никаких прав, так как оказались в стране нелегально».
Российский активист Иван Соколов провел в «детеншен» Пайн Прайре семь месяцев. Его судебные слушания закончились неудачно. «Если меня депортируют, то обрекут на неминуемую гибель. Наверное, было бы гуманней застрелить меня на границе, чем так долго держать в тюрьме».
Согласно материалам правозащитных организаций, содержание людей в иммиграционных тюрьмах вызывает большую тревогу из-за длительного лишения свободы, неадекватной медицинской помощи, небрежного отношения к иностранцам.
Особенно, если «детеншн» - частная тюрьма. По словам россиян, которые находятся в иммиграционных тюрьмах, отношение к ним со стороны охраны не только презрительное, но зачастую просто враждебное.
Однако, пишет «Нью-Йорк таймс», если послушать официальных лиц из ICE или представителей компании GEO Group – менеджера частных иммиграционных тюрем, условия содержания людей в «детеншн» соответствуют всем нормам гуманного отношения к такого рода контингенту.
Первое дистанционное интервью Марины Шемитиной и Бориса Шевчука с иммиграционным судьей состоялось недели через три после помещения в «детеншн». Судья сразу сказала Марине, что она оказалась в США нелегально и потребуются доказательства преследований на родине. «Они у меня есть, ваша честь, в моем телефоне и компьютере, которые изъяли на границе».
Что касается Бориса, то его тюремный опыт оказался весьма и весьма неприятным. Один из сокамерников стал угрожать ему и другим россиянам, и тогда Борис попросил перевести их в другое помещение. Россиянам надели наручники и во время перемещения один из охранников толкнул Бориса на цементный пол, что привело к травме головы и кровотечению из носа. «После этого инцидента я сказал себе: ну вот, убежал из России, чтобы оказаться в месте, которое так напоминает ее».
В знак протеста против условий содержания Борис объявлял головку, обращался к уполномоченному по правам человека иммиграционных тюрем, звонил на «горячую линию» правозащитных организаций, Верховному комиссару ООН по правам беженцев. Благодаря усилиям россиянина в начале августа он и его супруга оказались в верху списка некоммерческой правозащитной организации ISLA. Адвокат ISLA, Джессика Гутьерес написала прошение в ICE, в котором указала, что российская чета не представляет угрозы в плане побега и у них появился спонсор.
В своем ответе на прошение, представители ICE потребовали за освобождение четы под залог $30 тыс. – по $15 тыс. с каждого. Но где у беженцев такие деньги?!
Злоключения россиян продолжались. Марина стала испытывать сильные боли в брюшной полости и онемение левой части тела. Проведенный осмотр с помощью M.R.I. не дал результата. Однако 5 октября женщина внезапно потеряла сознание и ее стали бить судороги. В городском госпитале врачи поставили диагноз «неспецифические неврологические проблемы». После того, как Марина уже не могла перемещаться без посторонней помощи, адвокат потребовала ее немедленного освобождения «для сохранения жизни моего клиента». Однако на свободу Марина не вышла: из госпиталя ее вновь перевели в «детеншн». 28 октября сумма залога была снижена с 15 до 10 тыс.
«Все это выглядело просто бесчеловечно», - говори Борис.
В конце концов, при содействии упоминаемого выше Александра Балашова удалось собрать деньги на внесение залога. Марину освободили, она отправилась в Новый Орлеан, где стала дожидаться мужа. Сбор денег на внесение залога за Бориса и приобретение билетов для перелета в Нью-Йорк организовал Дэн Гэшлер, профессор истории государственного университета штата Нью-Йорк в г. Делхи. Он же с помощью добрых самаритян нашел для россиян крышу над головой и деньги на жизнь.
«Это замечательные молодые люди, вынужденные бежать из-за критики путинского режима, - говорит Гэшлер. – Печально, что эти россияне стали жертвой нашей крайне несовершенной системы предоставления политического убежища».
Михаил Трипольский